Новости масс-медиа
Новости СМИ
- 28.01.2003 00:00
«Йордан – это такой Гарри Поттер наоборот»
Заместитель главного редактора НТВ, ведущий программ «Свобода слова» и «Влияние» Савик Шустер рассказал заместителю главного редактора «Власти» Веронике Куцылло о своих ощущениях от очередной смены власти на НТВ.
– Ну что, Савик, чувство дежавю у вас есть? – Нет, у меня нет. Я же приходил на НТВ иначе; я в тот момент эмоционально гораздо больше переживал уход со «Свободы», а приход на НТВ для меня не был эмоциональным. Вот такое изменение рабочего места – и все.
– А сейчас?
– Сейчас иначе, сейчас это уже мое место работы. Практически и место жительства, честно говоря. И конечно же, сейчас люди, которые уходят,– Борис Йордан, Рафаэль Акопов – это люди, с которыми привыкли жить, привыкли договариваться, ругаться, ну как это бывает в редакции. И конечно же, сейчас все эмоционально. Сейчас это мое прошлое, которое уходит, и приходит непредсказуемое будущее.
– И как вам это будущее, как Николай Сенкевич, ваш новый гендиректор?
– Ну, об этом трудно говорить. Это же не человек из нашего сообщества – это совершенно внешний человек, поэтому у меня никаких впечатлений нет.
– Совсем никаких?
– Нет; я должен сказать, что нет.
– Еще до начала нашего разговора вы сказали, что то, что произошло на НТВ,– это революция.
– Все, что происходит быстро, неожиданно для всех,– это революция. Потому, что никто не продумывает своих действий. Вот скажем, предложение человеку, молодому, может быть очень талантливому, очень способному, может быть просто фантастическому человеку... но предложение за пять часов до его презентации стать генеральным директором федерального канала... Если это не революция, то я тогда не знаю, что революция. Он же с этого начал: «Пять часов назад мне предложили, и я согласился...»
Но даже не в этом дело. Я думаю, что сейчас самое главное – это доведение до конца сделки с «Еврофинансом». Потому что я думаю, что «Газпрому» 51% совершенно не нужен. Нести ответственность от имени государства за априори негосударственный канал – это же абсурд.
– Для нашей страны, по-моему, нет.
– Понимаете, мы же не МПС, мы же не РАО ЕЭС. То, что мы производим, необязательно предсказуемо.
– За это непредсказуемое и пострадал Йордан?
– Попытаемся рассуждать более или менее рационально и как ученые-математики. Возьмем факты, которые нам известны. Йордан взял канал из пропасти. Финансовая система просто рухнувшая, долги сумасшедшие. Он взял этот холдинг и за достаточно короткое время сумел сделать действующую структуру с конкурирующим рейтингом. Это тот кризисный менеджмент, который он показал.
– И кому же это не понравилось?
– Я говорю, что это один факт. Я думаю, что в расчетах телевизионного мира не предусматривалось появление третьего канала, конкурирующего на федеральной сцене. Никто не мог предсказать, что внезапно появится канал, достаточно мобильный и достаточно агрессивный и голодный с точки зрения информационной, который внезапно возьмет и станет первым – пусть даже на три дня, во время Дубровки. Раз он смог это сделать – значит, он успех может повторить.
– То есть зависть?
– Это есть. Но понимаете, это не только зависть. Я очень много финансовых романов прочитал за последнее время, финансовых триллеров. Я думаю, что финансовый фактор сыграл роль,– хотя там я гораздо меньше знаю по понятным причинам.
– «Еврофинанс» – это хорошо? Или это непонятно?
– Ну вы же знаете, как это было представленно обществу. Все, что известно про «Еврофинанс», достаточно расплывчато. Вроде бы это некая достаточно прогрессивная структура, созданная где-то по инициативе Чубайса. Может быть, через эту структуру Чубайс проводит счета РАО ЕЭС... В общем, это какое-то имеет отношение к Чубайсу... Чубайс же у нас ассоциируется с силами вполне либеральными.
– Чубайса далеко не все считают либералом.
– Да, правильно. Но все-таки. На самом деле я не знаю, какую роль Чубайс играет в «Еврофинансе» и какую роль Кудрин играет в «Еврофинансе»: это достаточно таинственная организация. Но объявляется сделка. Они берут на себя 49% плюс какие-то долговые обязательства. Плюс говорится, что Йордан как руководитель получает 5% плюс 5%, коллектив получает пакет из 10%, что все это будет урегулировано через какое-то время. Эта сделка делалась в непростой ситуации, была попытка перехвата другой корпорацией.
– Какой?
– Неважно. Была попытка перехвата, достаточно агрессивная. Было очень много разногласий в информационно-деловом мире по поводу этой сделки.
И последнее: это то, что мы называем «свобода слова». Я думаю, что если бы любая западная телекомпания сделала то, что сделали мы во время Дубровки, то в ее адрес были бы два момента критики, с моей точки зрения. Во-первых, это приглашение Марка Розовского, чья дочь была среди заложников, на массовую программу прямого эфира. Это моя личная ошибка. И второй момент – это сурдоперевод, который был в программе «Намедни». Вот это два момента, которые бы спровоцировали дискуссию. Больше ничего. Все бы только хвалили.
– А показ начала штурма?
– А там не было никакого начала штурма, ничего абсолютно не было. Все это абсолютная неправда!
– То есть проблем у Йордана было три: зависть к НТВ конкурентов, сделка с «Еврофинансом» и освещение теракта?
– Да. Потом были другие моменты, которые вызвали недовольство в телевизионном сообществе. Было недовольство программой о насилии на телевидении, потому что это было расценено как атака на сериал «Бригада». Я и в этом случае допускаю нашу, мою, ошибку: мы, конкурирующий канал, достаточно критически обсуждаем продукт другого канала.
– И была какая-то реакция?
– Была. В сообществе реакция была. Что вот Борис Йордан не контролирует то, что он делает.
– Это была реакция Олега Добродеева?
– Мы знаем реакцию Бориса Йордана, потому что он потом просил нас быть осторожней. Но он не чувствовал опасности по-настоящему. В сегодняшних телевизионных условиях, в той политике, в которой мы живем, и в том гражданском обществе, которое у нас есть – это почти издевательство то, что я говорю, – Борис был просто светлым человеком. Знаете, он человек абсолютно не из этого времени. Это такой Гарри Поттер наоборот.
– И вот теперь он улетел на метле... И что дальше? Что вы собираетесь делать?
– У нас никто не снимал ни эфир «Свободы слова», ни эфир программы «Влияние». Мы работаем, как работали.
– И вы надеетесь, что канал останется прежним?
– Не знаю, я могу только прогнозировать. НТВ – независимый канал. По крайней мере, декларативно. Он прошел через два этапа за очень короткое время – очень воспаленного журналистского креатива и очень западного менеджмента. Как ни странно, сейчас приходит момент подведения итогов и решения, что это будет за канал. Либо этот канал вообще прекращает жизнь в высшей лиге, уходит во вторую лигу и там играет с ТВС, СТС, ТВЦ. Либо извлекает лучшее из того, что было во времена большого творчества и большого менеджмента.
У нас в стране в каждом четырехлетнем цикле есть один кризисный год, год выборов. Я думаю, что сейчас нет сомнения ни у кого, что парламентские выборы – приоритетные, что президентские выборы при нынешней расстановке сил не играют роли. Поэтому политический год заканчивается 14 декабря – а затем начнется очередной этап телевизионного творчества.
Источник: «Коммерсант–ВЛАСТЬ»
|
|
поиск
|